Владимир Леонидович Щекалов любил тихую Россию, и сам был человеком негромким. Говоря про него, сразу вспоминаю спокойный голос, его всегдашнюю иронию, умный прищур, интеллигентный приятный голос. Человек полутонов, сдержанный и разный, как Луна на его снимках: то голубовато-серая, то желтовато-розовых оттенков. Казалось, так не бывает. Просто мы редко поднимаем голову и смотрим на небо. Владимир Леонидович умел видеть вещи такими, какими они есть на самом деле. Так, как они сами, наверное, видят себя. Редкое качество. Единственное возможное у настоящего фотографа. Он ушёл из жизни 3 декабря так же незаметно, как и жил. Но без него стало пусто в Белгороде, словно в нашем не самом маленьком городе, заселённом самыми разными людьми, навсегда осталось тёмным одно окно. Туда больше никто не войдёт и не включит свет. И не загорится лампа в его мастерской на Белгородском проспекте, куда приходили самые разные люди, и где всех ждал, за своим стареньким компьютером Владимир Леонидович.
В белгородской фотогалерее им. В. А. Собровина прошёл вечер памяти прекрасного фотографа, замечательного человека, нашего друга Владимира Щекалова. А мы решили собрать его высказывания. Владимир Леонидович нечасто давал интервью. Всё казалось, мы ещё встретимся, поговорим, успеем. Теперь нам остались только его фотографии и слова.
О Выборге
Когда я делал выставку в Выборге, гости удивлялись, почему на моих снимках нет людей, но если посмотреть историю Выборга, то всё станет понятно. Город строился веками, но в 1944 году все местные жители оттуда уехали, а горожанами стали приезжие из Новгородской, Псковской, Вологодской областей, и получилось, что для них этот город чужой: люди живут сами по себе, город – сам по себе.
Об уходящей натуре
Я не люблю фотографировать молодых. Их лица как чистый лист бумаги, пустые. Чтобы они стали по-настоящему интересными, над ними должно поработать время.
Существует только то, что ты сфотографировал. Если ты что-то видел и не снял, значит этого не было. Только то, что ты запечатлел, продолжает жить для тебя и других.
О любимой фотографии
Как-то лет 15 назад гостил я в деревне Драгунка в Ивнянском районе. Знакомая выделила домик и пригласила бывать, когда захочу. Я приезжал на пару-тройку дней, фотографировал, общался с местными жителями. Там практически одни старики остались. А я у них за неимением других новостей чем-то вроде местной достопримечательности стал. Они приходили по вечерам ко мне, чтобы телевизор посмотреть и пообщаться, конечно, что-то вроде клуба у нас возникло.
Так вот, как-то иду я по деревне, это было как раз 9 мая. Погода была хорошая, солнечная. Вижу, мужичок на пороге дома интересный сидит, фактурный такой. Вообще деревенские мужики интереснее городских. У них лица другие, весь жизненный опыт там написан. Я аппарат достаю, а он мне машет, подожди, мол, минутку. И домой метнулся. Возвращается уже в пасхальном, то есть праздничном пиджаке, медали какие-то на нём висят. Он оказался воином-афганцем. Козлик рядом резвится, собака возле порога лежит. Получился удивительный снимок: старый, деревянный, ещё резной дом, полуразрушенное крыльцо, и лицо человека, сияющее радостью от ощущения Дня Победы (уже отметил он праздник, видимо, самогоном). Здесь видна деревня как она есть, и мужичок – лицо этой деревни.
Это уходящая натура, таких лиц уже не будет, и такую деревню уже не увидишь, тем они и интересны. А женские лица прекрасны ещё и тем, что в их глазах отпечаталась вечность. Шелуха отсеялась, осталось главное. Эти бабушки пережили войну, многие похоронили своих детей, они видели смерть, голод, нищету. Их могла породить прошлая эпоха, нынешнее время рождает совсем другие лица.
О времени
У меня нет радостных снимков, потому что я снимаю либо рано утром, либо поздно вечером. Это называется режимное время – когда солнце ещё не взошло, но уже светло, или уже зашло, но ещё не включили фонари.
Лучше всего природу снимать в пограничном состоянии. Когда только просыпается и наоборот − клонится ко сну. У меня есть одно и то же дерево, которое я фотографировал на рассвете с разных сторон с интервалом в 30 минут. Это два разных снимка.
О выставке «Тихая Россия»
Эта тема – тихая Россия – она всегда жила где-то во мне. Наверное, с тех пор как взял фотоаппарат. Я всегда снимал очень много. Так получается, что обычно негативы выкидываешь: снял, в газете вышло, и всё. А что-то и сохранял. Я даже не думал о выставке, просто мне нравились эти работы. В выставку «Тихая Россия» вышли снимки, которые были у меня сняты ещё в Находке. Там проходила у меня выставка «Чёрно-белая жизнь», и несколько снимков оттуда попало. А в основном я езжу в Выборг, Карелию, сейчас собираемся поехать к Белому морю.
Обычно я нахожу кого-то из единомышленников, бывает и без машины, на поезде едем. Я примерно знаю эти места. Если видим красивые места, выходим, останавливаемся в какой-то деревне и снимаем. Не ищем отелей, их в России и попробуй найти, да и стоят они прилично. Поэтому берём палаточку, спальник и котелок. У Белого моря я не был ни разу. Не знаю, что из этого получится.
О разной России
Россия – она разная. Даже белгородские деревни отличаются и архитектурой, и складом людей. Я никогда не перепутаю жителя Орловской области с белгородцем. Они по-другому говорят, и характеры разные. Хотя в общем они одинаковы, что у нас, что в Америке. Но отличаются менталитетом. Чем дальше от Москвы, тем люди сердечней, доброжелательней. Городская архитектура одинакова с 50-х годов прошлого века, особенность деревенской архитектуры сохранилась. Если в Ленинградской области больше строят из дерева, то у нас из кирпича, блоков. Вы никогда не встретите на Севере домов с плоскими крышами. Такие строят в Средней Азии, где дождей практически не бывает. Если вы встретите холмик в нашей местности, то будете радоваться. А в Карелии весь природный рельеф – холмистая возвышенность, речки, реки, горы. Самое большое в Европе озеро – Ладога. Вода питьевая, можно зачерпывать и пить.
А на места протоптанные, известные, я не езжу. Например, на озеро Селигер. Там осталось снимать только окурки да бутылки.
О принципе журналистике
Я не говорю, что я человек общительный, но найду контакт с кем угодно. Это же принцип журналистики. Вы сначала человека слушаете, а потом говорите. И вообще, чем больше слушаешь, тем лучше. Надо дать человеку выговориться, найти какой-то общий элемент. Если задать вопрос, который человеку интересен, и он раскроется. С одним поговоришь о детях, чувствуешь, что для него это важно, другого спросишь о его собаке, третьего – о рыбалке. Тему нашёл – всё, дай человеку говорить, только умей слушать и снимать.
А бывает, поговорил с человеком несколько минут, и стало неинтересно. Я таких не снимаю. Я сам выбираю свою натуру. Мне интересны люди, которые прожили жизнь и спокойно спят по ночам. Их не волнует, что у соседа богаче дом, лучше машина и больше денег. Они спокойно к этому относятся. Такие люди мне нравятся.
О времени на снимок
Сколько времени надо, чтобы сделать фотографию? Одну сто двадцать пятую секунды, как говорил один мой знакомый. Но перед этим вы смотрите на человека, говорите с ним, смотрите, как свет падает, определяете композицию. Нельзя сделать портрет, если вы зашли к кому-то в дом и через пять минут вышли. Шедевр не получится.Если живописец сядет у мольберта, он может посвятить своему творению несколько лет, а фотограф должен сделать портрет за минуты. Я редко кадрирую, обрезаю. Обычно снимаю сразу.Ведь каждый портрет – отражение человека, который его делал. В нём просматривается характер самого фотографа. Вы посмотрите, например, на Луну, какого она сегодня цвета. Она каждый день бывает разная. Вот ветреный, пыльный день, а к вечеру всё стихает, Луна будет желтого цвета. А когда поднимается, то становится голубоватого оттенка.
Важно, чтобы на фотографии низ вязался с верхом. Иногда бывает: небо шикарное, а переводишь взгляд вниз: там такая дребедень. И наоборот, выпавший снег прикроет какую-нибудь помойку, там ещё дерево стоит такое одинокое, и получается кадр.
Про парк Монрепо
Этот уникальный парк находится под Выборгом. У нас как: строят парковую зону, сразу начинают вырубать деревья, подрезать кусты, выкладывать всё плиткой. Там не так. Это старинная усадьба на острове Твердыш, на нём половина Выборга стоит.И человека там чувствуется мало: есть тропки, мостики, скалы, Финский залив. Я туда могу приезжать в любое время, там всегда красиво. Правда, туристов много. Но они как-то растворяются, их не видно. Чуть отошёл в сторону, и никого нет. Если получится, хочу сделать книгу о парке Монрепо. Это будет мой первый такой опыт.
О спокойствии
В Тверской области купил дом мой хороший приятель фотограф Павел Кривцов. Дом в глухом селе, в котором живёт всего три семьи. Деревня называется Бирюльки, места там изумительные. Я иногда приезжаю туда на пару дней пожить. Там люди живут хорошие. И там абсолютное спокойствие. Знаете, хочется ещё пожить.
Цитаты подобрала Виктория Педерий
Фото: Антон Вергун
